Причина – попытка Панамы получить суверенитет над каналом. При этом были вполне официальные документы, подписанные США, что оный суверенитет должен быть передан Панаме.
Повод – повода не было.
Предлог – восстановление демократии и защита жизни граждан США. Читаю про предлог и пожимаю плечами. Какое дело США до демократии в Панаме? «Восстановление»… она что, была, а кто-то её уничтожил? А если и так, причём тут США, кто их просил? А жизни граждан США никто не угрожал.
Войной вторжение США нельзя назвать только потому, что войны не получилось: США захватили Панаму в один день, и ещё пару дней подавляли очаги сопротивления. Стреляли сразу на поражение. В зоне канала до начала вторжения американцев было несколько тысяч, да выбросили десант с парашютами, да посадили несколько самолётов с войсками. Сразу по всей маленькой Панаме. Генерала Норьегу арестовали, обвинили в распространении наркотиков и посадили (он и сейчас сидит, если не придушили в тюрьме). В качестве доказательства предъявили найденные у Норьеги мешки с мукой. Объявили, что это кокаин. Потом дознались, что мука, но кого это интересовало, когда вся Панама захвачена, а Норьега сидит?
Не Панама и не Ирак были первыми из вооружённых захватов США. Первой (и то, если забыть про индейцев) была Мексика, у которой США отхватили в 1848 аж треть территории, но это было давно, это вспоминать не будем, как и про индейцев (вспоминать не будем, но помнить об этом надо, а то сами американцы, небось, забыли).
Вот это называется вооружённым захватом, а не Крым. Что-нибудь общее с Крымом есть? Да ничего общего (ну, почти ничего). Но мировое демократическое сообщество тогда помалкивало, а СССР было не до того. В СССР тогда даже в СМИ не особенно возмущались: СМИ наши были заняты тогда очернением советского прошлого, событиями в Тбилиси и т.п.
Что касается реакции мировой демократии, то мне вспомнился маленький частный случай из прошлого академического НИИ, где я работал перед Перестройкой.
Сначала справка.
У нас было такое понятие «материальная помощь». Давали эту помощь в конкретных случаях (рождение ребёнка, смерть близких, лечение в санатории) и просто плохо обеспеченным. Помощь давалась разово. Назначала её специальная комиссия из представителей профкома, администрации и партийной организации. Размер помощи обычно определялся в 40 застойных рублей. Немного, но и не очень мало: стипендия в ВУЗе тогда была 35 рублей. Ежегодно такую помощь получали человек 6-9, а всего в НИИ было 400 сотрудников.
И был у нас такой случай. В соседней лаборатории работала вдова лет 40 с дочерью-школьницей. Подала она заявление на помощь: дочка кончала школу и хотела платье к выпускному вечеру. Комиссия ей отказала, мотивируя тем, что у неё оклад высокий. Оклад у неё действительно был выше среднего, кажется 220 рублей. Инженер получал тогда 140 руб, старший инженер – 165 руб.
Ну, не дали, и не дали. Но она пошла выяснять, кому дали. И оказалось, что почти никому, потому что дали материальную помощь директору НИИ! И дали ему не 40 руб, а 170. Тут уместно сказать, что оклад директора был 600 руб, да как академик он получал от Президиума академии ещё 250, да за руководство практикой ещё 10%, да за дипломы, да за руководство аспирантами – в общем, выходило у него около 1000 рублей в месяц. Но ему понадобилось ещё 170! Надо же!
Я как раз налаживал дисплей ЕС-7920 в комнате, где сидел председатель профкома, когда к нему зашла разбираться обиженная вдова. И хорошо помню его знаменательную фразу: «Да, вам не дали, а ему дали не 40, а 170, но вы же понимаете: есть же разница!». Как и в случае с США.
