Очень жалуется. Говорит, очень тяжело. Говорит, ожидала административных трудностей, но есть трудности и профессиональные, а спросить некого. Говорит, что не хотела, но кто-то должен был взять ответственность на себя.
Почему-то за все годы ни один их моих друзей и френдов не спросил, почему я ничего не пишу про старшую дочку. Может, я её выдумал?
Старшая дочь у меня есть. Люблю я её не меньше, чем младшую, а занимался с ней в детстве несравненно больше: социализм тогда у нас был – и мы ни одной выставки с ней не пропустили, ни одного зимнего воскресенья без лыж не оставили. Сейчас моя старшая дочь – доктор химических наук. Но про неё я не пишу, точнее – сегодня пишу первый раз. Потому что работает она в Германии. Разве может моя родная дочь работать на Меркелюгу, на потенциального и фактического врага славянского мира? Вот и не пишу. Сегодня – исключение.
Есть у меня и сыновья. Но они меньше похожи на меня, чем дочери. И внешне, и по характеру. Это – в нормах генетики. Фамилия, правда. у нас традиционно через сыновей передаётся, но это не обязательно, да и не сменили фамилию обе мои дочки.
