Дорога на болото раскисла, день короткий, лежат мои гаджеты за 60 км отсюда под охраной пришлой кошки, поселившейся на чердаке. Но здесь сюжетов особых нет: листья облетели, снег не выпал. Гибискус, конечно, цветёт, но у меня его фотографий, наверное, больше, чем кошачьих, а сколько у меня кошек – друзья знают.
Но начал снова читать книжки. Раньше я читал обычно три книги одновременно: новый худлит, перечитывал старую и ещё какую-нибудь публицистику или документальную. Сейчас читаю две: роман «Сильные мира сего» и повести хейанского периода.
Что интересного вычитал для друзей, чем могу поделиться?
«Сильные мира сего» был фильм 58-го или 59-го года с Жаном Габеном. Фильм очень сильный. Для меня – значительный: там подробно показан безжалостный механизм биржевых спекуляций. Именно там я получил представление, что такое акция, биржа, роль пиара в биржевой игре…
Я отвлекусь, чтобы призвать судить о капитализме по худлиту капиталистов (но не по боевикам). Например, наши певцы либерализма восторгались свободным рынком, пели ему оды. А у Стейнбека в «Зиме тревоги нашей» (1961) описано, что поставщик продуктов чтобы завоевать оптового покупателя возвращает ему 5% наличными, так как не может снизить цены из-за соглашения по ценам. Вот вам и свободный рынок! Не было его никогда. Идеологи коммунизма либералам не возражали, так как Стейнбека тоже не читали.
Так вот, фильм этот мне запомнился. Не так давно я решил разыскать сам роман. Вот тут-то и интересно! Во-первых, оказалось, что автор романа – Морис Дрюон, с занудливыми историческими романами которого у нас носились в 80-е. Как-то не верилось. Но я не сразу вытащил роман из Интернета, года два прошло. И вот вытащил и прочитал. И новое открытие: фильм имеет с романом мало общего: обстановка, имена, часть сюжетов. И роман такой же занудливый, как остальные произведения Дрюона. Образы, характеры – Дрюон описывает, вместо того, чтобы они возникли у читателя в связи с описанием действия героев. Такие герои не вызывают сопереживаний, их действий не хочется додумывать (японец сказал бы, что не соблюдается юген). Сюжет постановщики фильма безбожно перетасовали. И правильно сделали. Но в целом роман прочитать было интересно.
У средневековых японцев нового для себя я не вычитал. Споткнулся только о фразу «неразлучны, как соловей и цветущая слива». Сразу подумал: что за соловей? Традиционно в русских переводах соловьём именуют короткохвостую камышовку, считающуюся лучшей певчей птицей Японии. Но может, здесь соловей? Соловей поёт весной, когда цветёт слива, а камышовка? Из книги Сэй Сёнагон мне известно, что она поёт до осени («…осенью голос соловья снановится хриплым…»). Перечитал Сёнагон. Нашёл у неё описание, как «соловьи» устраивают переполох в кустах цветущей сливы. Значит, камышовка и здесь.
